Место дуэли Пушкина на Черной речке

27 января (8 февраля по старому стилю) 1837 года на окраине Санкт-Петербурга состоялась последняя дуэль на пистолетах Александра Сергеевича Пушкина с французским подданным Жоржем Дантесом (Жоржем де Геккерном) в предместье Петербурга — на Черной речке, близ Комендантской дачи. От раны, полученной на дуэли, 10 февраля (29 января по старому стилю) поэт ушёл из жизни совсем молодым, в возрасте 37 лет.
Пушкину часто приходилось отстаивать свою честь и честь дам, за которых он вступался. По подсчётам пушкинистов, столкновение с Дантесом было как минимум 21-ым вызовом на дуэль в жизни поэта, где он был инициатором 15-ти дуэлей, из которых состоялись 4, остальные не состоялись ввиду примирения сторон, в основном стараниями друзей Пушкина. В 6 же случаях вызов на дуэль Пушкину исходил от его оппонентов.
Первый конфликт, положивший начало развитию трагических событий произошел в ноябре 1836 года, когда Пушкин и его друзья получили анонимное письмо на французском языке, в котором Пушкину присваивался «патент на звание рогоносца», а в пародийной орденской грамоте содержался тонкий намёк на внимание к Наталье Николаевне Пушкиной со стороны не только Дантеса, но и самого царя. В 1927 году историками было высказано предположение, что письмо указывает на мнимую связь Пушкиной с императором, так как Пушкин назван заместителем Нарышкина, мужа Марии Нарышкиной, любовницы Александра I. Придя к выводу об авторстве Геккерна, Пушкин этим же вечером 4 ноября послал Дантесу вызов на дуэль. Однако ряд событий остановил дуэль. В частности, через неделю после вызова Дантес сделал предложение сестре Натальи Николаевны Пушкиной-Екатерине Гончаровой, что вынудило Пушкина отозвать свой вызов. Кроме того, в ситуацию частично вмешался Николай I, с чьим мнением Пушкин не мог не считаться, а также Жуковский, который был другом поэту.
Второй конфликт стал набирать обороты после брака Дантеса с Екатериной Гончаровой, когда началось распространение в свете «казарменных каламбуров» по адресу Пушкина и его семьи. Чаша была переполнена и  26 января 1837 года Пушкин отправил Геккерну-отцу письмо, где, чрезвычайно резко характеризуя как отца, так и приёмного сына Дантеса, заявил, что не желает иметь с ними никаких дел. Пушкин знал, что его письмо носит явно оскорбительный характер и приведёт к дуэли.
Вот текст письма: «Барон!
Позвольте мне подвести итог тому, что произошло недавно. Поведение вашего сына было мне известно уже давно и не могло быть для меня безразличным. Я довольствовался ролью наблюдателя, готовый вмешаться, когда сочту это своевременным. Случай, который во всякое другое время был бы мне крайне неприятен, весьма кстати вывел меня из затруднения; я получил анонимные письма. Я увидел, что время пришло, и воспользовался этим. Остальное вы знаете: я заставил вашего сына играть роль столь жалкую, что моя жена, удивленная такой трусостью и пошлостью, не могла удержаться от смеха, и то чувство, которое, быть может, и вызывала в ней эта великая и возвышенная страсть, угасло в презрении самом спокойном и отвращении вполне заслуженном.
Я вынужден признать, барон, что ваша собственная роль была не совсем прилична. Вы, представитель коронованной особы, вы отечески сводничали вашему сыну. По-видимому, всем его поведением (впрочем, в достаточной степени неловким) руководили вы. Это вы, вероятно, диктовали ему пошлости, которые он отпускал, и нелепости, которые он осмеливался писать. Подобно бесстыжей старухе, вы подстерегали мою жену по всем углам, чтобы говорить ей о любви вашего незаконнорожденного или так называемого сына; а когда, заболев сифилисом, он должен был сидеть дома, вы говорили, что он умирает от любви к ней; вы бормотали ей: верните мне моего сына.
Вы хорошо понимаете, барон, что после всего этого я не могу терпеть, чтобы моя семья имела какие бы то ни было сношения с вашей. Только на этом условии согласился я не давать ходу этому грязному делу и не обесчестить вас в глазах дворов нашего и вашего, к чему я имел и возможность и намерение. Я не желаю, чтобы моя жена выслушивала впредь ваши отеческие увещания. Я не могу позволить, чтобы ваш сын, после своего мерзкого поведения, смел разговаривать с моей женой, и еще того менее — чтобы он отпускал ей казарменные каламбуры и разыгрывал преданность и несчастную любовь, тогда как он просто плут и подлец. Итак, я вынужден обратиться к вам, чтобы просить вас положить конец всем этим роискам, если вы хотите избежать нового скандала, перед которым, конечно, я не остановлюсь.
Имею честь быть, барон, ваш нижайший и покорнейший слуга.
Александр Пушкин.
26 января 1837»
В тот же день Луи Геккерн объявил Пушкину, что от его имени Дантес делает ему вызов, ввиду тяжести оскорбления поединок должен был состояться «в кратчайший срок». Пушкин без обсуждения принял весьма жёсткие условия дуэли, письменно составленные виконтом д’Аршиаком — например, противники становились на расстоянии 20 шагов друг от друга, а барьер составлял 10 шагов, стрелять разрешалось с любого расстояния на пути к барьеру, отметкой стали брошенные на снег шинели.
Когда началась дуэль, Дантес, не дойдя до барьера одного шага, выстрелил первым, попав Пушкину в живот с правой стороны. Пушкин упал после выстрела Дантеса, но сказал, что у него хватит сил сделать ответный выстрел. Секунданты бросились к поэту, тот сказал: «Я в силах стрелять!» Дантес снова встал к барьеру. Пуля из пистолета опиравшегося на одной руке Пушкина попала Дантесу в область груди- пуля пробила руку и ударилась в одну из металлических пуговиц мундира. Многие военные баллисты сходятся во мнении, что Дантеса спасла нательное защитное снаряжение, состоящий из грудной пластины, изогнутых в соответствии с анатомической формой груди человека. В пользу этой версии говорит, слабое ранение Дантеса, у него всего лишь было «продавлено 2 ребра». Кроме того, перед дуэлью Дантес взял отсрочку на значительный срок, в который ему делали на заказ эту кирасу. Также известен факт того, что лицейский товарищ Пушкина-секундант Данзас не только не осмотрел одежды Дантеса, но и нарушил дуэльный кодекс, не пригласив на место поединка врача.
Тяжелораненного поэта привезли в его квартиру на Мойки, 12, где всю последующую ночь с 27 на 28 января Пушкин страдал от сильной боли и кровотечения. Несмотря на усилия врачей под руководством Николая Федоровича Арендта, спасти поэта, который еще проживёт 46 часов и 15 минут не удалось. Пушкин скончался 29 января (10 февраля) 1837 год, в пятницу, в 2:45 дня. Закрыл глаза Пушкину врач Ефим Иванович Андреевский, а в момент его кончины были остановлены часы в его кабинете.
В память об этих печальных событиях на предполагаемом месте поединка был разбит небольшой сквер и воздвигнут гранитный обелиск.